My Salinger Year by Joanna Rakoff
Девушка с литературными амбициями поступает на работу в литагентство ассистентом ледяной начальницы, которая едва замечает ее. Через год достигает явных успехов, но увольняется, чтобы начать писать серьезные вещи.
Третьестепенная книжка, одновременно эксплуатирующая кратковременную причастность автора к жизни загадочного идола американской литературы и структуру известного чик-лита, автор которого тоже выехала на своей не менее кратковременной причастности к жизни загадочного идола американского глянца.
Я даже не знала, что Сэлинджер был настолько культовой фигурой в США. Автор, конечно, могла преувеличивать, но эпизод, когда она говорит своим разбитным приятелем, что работает на агентство Сэлинджера, и они потрясенно замолкают, выглядит достаточно правдоподобно. Не знаю, кто из наших писателей мог бы так впечатлить и кому приходят мешки фан-почты. “Я работаю помощником литературного агента Пелевина” – ну, ок.
Бывает такое, что книжка или фильм, в общем, средние, но отдельные моменты в них звенят настоящей правдой. Как тот эпизод в очень проходной комедии, когда благополучный американский папа развлекает на пляже двух своих малышей и дочку мексиканской домработницы: “Дети! Я хочу смастерить одну красивую штуку и для этого мне нужны обкатанные морем стеклышки. Найдите мне их – за каждое маленькое стеклышко я вам дам по пятьдесят центов, за каждое большое – целый доллар!”. Его собственные дети нашли по стеклышку и забыли (как и ожидалось), а мексиканская девочка вернулась уже в темноте с двумя ведрами. Папа не знал, что восьмилетние дети бывают такими: “Эээээ, мнээээ, я должен посчитать, сколько это получится…”. Трудолюбивая мексиканская девочка, доброжелательно: “Мистер Н, не надо, я уже посчитала. Здесь на 628 долларов, 50 центов. Если этого вам мало, я еще соберу!”.
В “Сэллинджеровском годе” есть эпизод, когда девушка выбивается из сил отвечать поклоннникам стандартной формулой “спасибо… мистер Сэллинджер попросил не передавать ему никаких писем никогда… желаем… благодарим… всего вам доброго” и на особенно душераздирающие или эмоциональные послания начала отвечать от себя. Потому что все такие девушки немножко Амели. К концу книжки ей приходят ответы, наполненные справедливой яростью корреспондентов. Это хороший момент.
Другой эпизод, который наполнит всякого когда-либо снимавшего в Москве дешевое жилье тихим удовлетворением – это описание квартиры за пятьсот долларов в месяц. Покатый пол, кухню заменяет kitchenett без раковины, отопления нет вообще. Вот так вам, жители Нью-Йорка. В описанное время (конец девяностых) и даже позже, года до 2003, за указанную сумму в Москве можно было наслаждаться вполне нормальной квартирой.
Кроме того, в книжке присутствуют любящие родители героини. Мама дарит маленький респектабельный гардероб для старта деловой жизни, папа на старте выдает три конверта с счетами по кредиткам, которые родители дали ей на учебные расходы, и по студенческому кредиту, который героиня даже не оформляла, добрый папа подделал ее подпись на бумагах. Следующий визит девушка гадает, не выставят ли ей счет за детский садик и няню. Бонус – кошмарный бойфренд, очень литературный боксер-левак, пишущий роман, тронутые приятели, отсутствие секса в большом городе.
Можно не читать.