“Любовь и бунт” – дневники С.А. Толстой 1910 г.
Ничего особенно интересного не происходит, кроме того, что все страшно переживают, читать противно, но захватывающе. Кто не помнит, ситуация такая: старенький уже Лев Толстой живет в Ясной Поляне с женой Софьей Андреевной, младшей дочерью Александрой, секретарем Булгаковым, прислугой, к ним постоянно наезжают дети, внуки и гости. Последние годы у Толстого зреет решение, что получать доход с произведений безнравственно, книжки должны быть свободны, в чем его поддерживает друг и помощник Владимир Чертков (который также помогает в издании поздних работ). Чертков живет неподалеку, приезжает практически каждый день и каждый день же обменивается письмами. Долгое время все было ок, пока Софьи Андреевне не стало известно о секретном (от нее и старших детей) завещании, в котором Толстой передает все свои писания в собственность человечества, лишая, тем самым, будущую вдову и детей десятков тысяч рублей ежегодно. Софья Андреевна переживает, ревнует и старается разлучить мужа с его “проклятым идолом”, Толстой ездит верхом, играет в винт и старается балансировать между своими великими принципами любви и усталостью от бесконечного выедания мозга и скандалов. “Проклятый идол” тянет руки к любому листку, написанному Великим Старцем, который был к тому времени полубогом. Дочь Александра подростково воюет с матерью. Все пишут дневники, предназначенные для последующей публикации, чувствуют, что жизнь и смерть Толстого будут предметом внимания ближайшие сто лет.
Толстой и идол:
Книжка-передергивание о сплошных передергиваниях. Во-первых, ее автор, безусловно, не Софья Андреевна Толстая, потому что перед нами – сборник, где в параллель опубликованы дневниковые записи Софьи Андреевны, Льва Николаевича, дочери Александры, секретаря Булгакова, письма и заметки еще нескольких людей. Составитель (М.Н. Михновец), очевидно, действовал(а) под сильным влиянием ЖЖ или Facebook, потому что получилась натуральная лента, в которой хронологически выложены “записи” нескольких участников событий. Во-вторых, я не знаю, в книге это не указано, опубликованы ли дневниковые записи Л.Н. Толстого и прочих полностью или только те части, которые касаются отношений писателя с женой.
При этом, пишут все все это печальное лето одно и тоже. Софья Андреевна бесконечно припоминает неудачные слова Черткова о том, что он бы застрелился, если бы у него была такая жена, вымогает вернуть дневники Толстого, отказать Черткову от дома и вообще. Толстой убеждает себя “держаться”, любовью и состраданием бороться с женой – и, поскольку приватных дневников там нет, С.А, читает, как человек, с которым она за 48 лет семейной жизни родила 16 детей, только “держится” рядом с ней – и не лучшеет характером.
Усадебная драма с попытками отравиться опиумом, застрелиться из пугача и утопиться в садовом пруду. С.А. откалывает фокусы вроде ухода в сад и лежания там на холодной земле по два часа, обвинениями восмьидесятидвухлетнего мужа в порочной любви к Черткову – и прочими громкими развлечениями для гостей. Чертков и Толстой считают Софью Андреевну душевнобольной. Софья Андреевна с сыновьями, предчувствующими серьезные материальные проблемы, хотят найти свидетельства ослабления умом Толстого, чтобы признать завещание недействительным. И все это не холодно и расчетливо, а через общую непрекращающуюся истерику. Это ужасно, ужасно, могу себе представить атмосферу дома, разрастающиеся язвы в каждом желудке – понятно, что однажды Толстой ушел – на абстрактное недовольство образом жизни наложилась полная невыносимость этой жизни.
При всей скуке и мелочности событий – до смешного похоже на серию ЖЖ-постов одних моих знакомых в ходе развода, когда отметились все персонажи драмы, включая чад и домочадцев с обеих сторон, только что холодильник не написал “когда меня несли, как цинковый гроб, из дома, который я считал своим…” – мета-история эпична. Вот человек, который думал о том, как должна быть устроена семейная жизнь, больше всех, получил итогом 48 лет брака домашний адок. Вот проникновение в весь ужас женской истерики. Может, есть святые женщины, которые никогда не зацикливались на каком-то неудачном слове или случае и не выворачивали мозг себе и ему на эту тему, но многим, наверное, знакома ситуация. Чего там, и мне знакома. Полезно прочитать, как это выглядит изнутри (логично и справедливо) и извне (безумно). И да, вот она – страшная пропасть между автором и его произведениями. Возможное подвтерждение того, что великая литература пишется через человека, а не человеком. Потому что ну где “Анна Каренина” и где драма вокруг листка бумаги в Ясной Поляне.