Venomous: How Earth’s Deadliest Creatures Mastered Biochemistry by Christie Wilcox

Я не так давно жаловалась вам на книжку о паразитах, которая была недостаточно глубокой в своих описаниях механизмов воздействия. “Ядовитые”  Кристин Вилкокс приближаются к тому, что я хотела. Она не просто рассказывает, что есть вот такие и такие ядовитые создания, а объясняет биохимию воздействия ядов – что именно происходит, как именно действует яд.

Не возьмусь пересказывать, потому что боюсь наврать. Но это очень, очень увлекательно. Оказывается, нейролептические яды действуют непосредственно на ионные каналы нейронов – либо блокируют их активность, либо перегружают так, что сигнал становится избыточным. Вау. То есть, это не ядовитость по типу девяти граммов свинца – грубое разрушение тканей, а тончайшее взаимодействие. У некоторых животных, использующих яды для защиты, а не для добычи еды, воздействие на ионные каналы отстроено так, чтобы передавать в нейроны болевой сигнал без причинения, собственно вреда организму жертвы: у животного нет задачи убить, есть задача как можно быстрее и как можно сильнее отпугнуть.

А вот один из морских слизней, тоже использующий нейролептический яд, мгновенно парализует рыбу, но, поскольку человек – не совсем рыба, то в человеческих нейронных каналах яд глухо блокирует именно передачу болевого сигнала – намного резче и эффективней чем, опиаты.

А вот еще интересно про создание сывороток. Я всегда думала, как это возможно в принципе, в чем механизм. История такая: поскольку яды действуют за счет белков разных типов, имунная система млекопитающих может для части из них учиться вырабатывать антитела – клетки, способные поглощать и разрушать конкретно эти белки. Поэтому выверенные дозы яда вводятся лошадям или овцам (крупные выносливые млекопитающие), через определенное время кровь животных обрабатывают и выделяют из нее соответствующие имунные клетки. Антидот хранится недолго, но действует хорошо. Поэтому индустрия требует постоянного обновления запасов сывороток.

И про знаменитого таракана, зазомбированного осой, в книжке рассказывается несколько более подробно. Область тараканьего мозга – да что там мозга, ганглии, конечно, которую нужно отключить, оса находить на ощупь и по химическим маркерам. Если дать осе таракана с уже удаленной этой частью мозга, она будет долго-долго шуровать у него в голове, да так и не найдет, куда выпустить яд. Отношения осы и таракана – это сначала паралич, потом много допамина (вау, круто, надо привести себя в порядок, думает такаракан), потом никакого допамина, откушенные антеннки и темное убежище. Яд осы замедляет его общий метаболизм, чтобы таракан продержался без воды, пока из яйца, прикрепленного к его ножке, выводится личинка.

Осы могут паразитировать на тараканах, гусеницах и жуках. Также осы могут паразитировать на личинках других ос, которые паразитируют на тараканах или ком-то еще. И на личинках ос, паразитирующих на личинках других ос. Все они изощренно манипулируют сознанием друг друга. Я хочу прочитать отдельную книжку об осах-паразитах.

Хайли рекомендед, даже если лично вам глубоко безразличны ядовитые слизни. Потому что в конечном итоге книжка не про слизней и гусениц (кстати, есть гусеница, укус которой вызывает полную несворчиваемость крови и жертва…), а о том, как поразительно и тонко устроен наш мир. Как все сложно. Вот это чувство: “Все так восхитительно сложно устроено” кажется мне очень важным, его стоит в себе поддерживать.

Иногда же загонишься какими-то рабочими и нерабочими историями, чувствуешь себя слегка как этот несчастный таракан: темно, антеннки обкусаны, грумминг весь выполнен, а не радует, делать ничего не хочется, хочется просто стоять – что это в темноте, кстати, шевелится? И только удержание активности вот этой части мозга, которая про свободу воли и необязательное, про сложный мир вокруг, не дает так и пропасть совсем.