Кубики Сноудена

Permanent Record by Edward Snowden
Русскоязычное издание: “Личное дело”

Пока читатель ждет самого главного – как именно Сноуден протащил свой архив из гавайских бункеров NSA в Гонконг, как он дошел до жизни такой, и что теперь делает в Москве – автор рассказывает о детстве, отрочестве, юности, снабжая повествование тяжеловесными метафорами. Раньше люди сами выставляли время на своих часах, а теперь это делают за них программы. А жизнь, она как игра в Супермарио – сзади постоянно подпирает невидимая стена, в прошлое никак не вернуться.

Возможно – это мое личное впечатление – автобиография задумана как шаг к помилованию, объяснительная служебка, вероятно, уже на имя следующего Президента США, потому что текущий к таким борцам за прозрачность точно относится без понимания. Сноуден рассказывает, какой он абсолютный американец, как он ведет род от настоящих отцов-пилигримов и прославленного адмирала, родители служили, и он всегда служил. А из армии ушел по состоянию здоровья.

Здесь можно только поразиться тому, как социальные лифты работает. Он же не закончил колледж – принял здравое решение, что нужно сертифицироваться как специалист Microsoft, потому что это и есть пропуск на хорошую работу с компьютерами, а не диплом бакалавра. Получил сертификат, получил допуск к работе с гостайной – и работу у господрядчика. Это отдельная боль: как только все взорвалось, АНБ поспешило назвать Сноудена “сотрудником подрядчика” и “бывшим сотрудником Dell”, чтобы дезавуировать все находки – хотя то, что информация о секретных ИС вытащил даже не госслужащий, а подрядчик, еще унизительней. Здесь пресс-служба, очевидно, выбирала между двумя неприятными альтернативами: или у них госслужащие могут быть предателями, или подрядчики имеют доступ к секретам Родины. На деле же, граница между подрядчиками и госслужащими там плавает, и тот же Сноуден успел побыть и тем, и другим. В любом случае, они все должны проходить проверку в госбезопаности на благонадежность. Благонадежней Сноудена надо было еще поискать.

И вот, казалось бы, самая жизнь началась: непыльная работа с хорошей оплатой – тем более, что к сверхпотреблению автор явно не склонен – девушка хорошая, социальные гарантии и полнейшая стабильность. Но однажды ему попадается засекреченная версия того самого отчета, из которого Сноуден понимает, что его контора по-настоящему, без преувеличения следит абсолютно за всеми, попирая американскую Конституцию и все нормы. Сидит однажды Сноуден за компьютером – и через адову сеть заглядывает в глаза индонезийскому мальчику, которого держит на коленях отец, попавший в число интересующих спецслужбы лиц. Как однажды сам Эдвард сидел на коленях у своего отца, когда тот играл в арканоид. Сноуден страдает, пытается задвинуть эту историю на поглубже, даже хватает от огорчения несколько приступов эпилепсии. Переезжает на Гаваи, чтобы работать в более спокойном режиме, но и там не может не думать, что служит чему-то не тому. На День Конституции (как раз 17 сентября) в госорганах США принято раздавать бесплатные экземпляры Конституции, традиция, явно заимствованная у проповедников, и Сноуден был единственным человеком, который Конституцию по-настоящему читал. Я однажды нашу тоже прочитала, это интересно.

К моменту, когда Сноуден начал собирать файлы, изобличающие АНБ, у них все компьютеры уже заменили на тонкие клиенты, но сисадмина так просто не остановишь. Он проносил в здание микро-карты, мучительно долго записывал на них файлы, карточки выносил в кубике Рубика. До этого специально постоянно ходил с кубиком Рубика, чтобы все привыкли. И потом, когда назначил встречу с Гривальдом (журналистом Гардиана) в лобби гонконгского отеля, так ему и сказал: найди парня с кубиком Рубика в руках.

Детально о том, как готовились публикации на основе архива Сноудена, хорошо пишет сам Глен Гринвальд в книжке «Негде спрятаться». Эдвард описывает о своём опыте: как он выбирал место для побега – просто методом исключения, ни одна страна, кроме Гонконга не подходила, как связывался с журналистами, и как десять дней сидел безвылазно в номере, ожидая встречи.

Потом, когда история взорвалась, был самый напряженный момент – оставалось только молиться, чтобы самолёт не задержали. Но и до Эквадора он, конечно, не долетел (что для самого Сноудена, я думаю, только к лучшему), уже на подлете к Шереметьево его паспорт перестал быть действительным.

Дальше он описывает какую-то фантастическую сцену, когда вежливый человек в штатском на неплохом английском предлагал ему Что Угодно – безопасность, деньги, интересные задачи – в обмен на сотрудничество. Сноуден даже дослушивать не стал, не согласился рассказать даже самый маленький какой-нибудь секретик и гордо вышел в зал ожидания. Вот эта часть вызывает у меня много вопросов, ну да ладно. В Шереметьево он просидел сорок дней, питаясь, преимущественно в Burger’s King, где с него не брали денег. Надеюсь, этот фактоид не навлечёт на бургерную беды. Написал запросы о предоставлении политического убежища в двадцать семь стран, никто не согласился. А через сорок дней Россия выдала документы, и с тех пор Сноуден живет в Москве, снимает где-то здесь двухкомнатную квартиру, женился на своей девушке. Ходит в оперу и в музеи, на улице старается не поднимать лицо к камерам. А люди больше в свои смартфоны смотрят, так что он довольно спокойно ездит по своим делам. Хороший город – Москва, здесь может жить кто угодно. Можно быть врагом США, самым знаменитым сисадмином на свете, беглецом и изгоем, нам все равно. В хорошем смысле.

Эта же ситуация, но глазами журналиста, которого Сноуден выбрал рассказчиком своей истории