Симпатичная книга на трудную тему, которая в меру развлекает и в меру сторителит читателя. У меня самой на почве генерации мусора есть небольшой невроз, который терзает меня каждый раз, когда я вижу, что через мои руки прошел еще один предмет, который будет где-то лежать ближайшую вечность. Автора это постигло в бОльшей степени, потому что он, кроме мелких понятных вещей типа сортировки провел долгое время в включенном изучении своего и чужого мусора, считал свой мусор, фотографировал, взвешивал и оценивал мусор, нюхал мусор, гостил у людей, которые едят мусор, строят дома из мусора и зарабатывают на мусоре. Вот это подход к нон-фикшену, который я неимоверно уважаю.
Мусор – это не только экономика и технология, но еще и много эмоций. Вообще, идея “чистого” и “нечистого” глубоко укоренена в психике. Это видно в религиозных представлениях, в мгновенной популярности любых идей, что вот еда бывает хорошая и джанк-фуд – мусорная еда, что в человеке накапливаются загадочные токсины, от которых надо “чиститься”. Расхламление стало основным методом наведения порядка, бесконечно идут марафоны “сегодня выбрасываем пятнадцать красных вещей” и Конмари велит выбросить вообще почти все. Простой и эффективный способ почувствовать себя хорошо – это вынести на мусорку большой черный мешок с разными вещами, которые занимают дома место.
Два невроза, в общем – брезгливое стремление к ритуальной чистоте и стыд от своего вклада в разрушение экологии. Оба безнадежные совершенно. Кстати, вот в этой книжке о паразитах есть запомнившийся мне тезис о брезгливости: ее эволюционная задача понятна – чтобы даже голодные люди не ели опасную дрянь, но, как и многие эволюционно-обусловленные склонности, она здорово мутировала в культуре. Отвращение к испорченной еде и потенциальной заразе трансформировалось в неприязнь к больным и слабым, а еще повышенная брезгливость хорошо коррелирует с консерватизмом и приверженностью к традиционным ценностям. Мне это кажется очень верной идеей. Многие заметно архаичные в своем сознании люди, встречавшиеся мне, крайне любят слово “почистить”, протирают столовые приборы в ресторане салфеточкой и любят брать каждый раз новый одноразовый стаканчик. Не знаю, как у них с сортировкой мусора, было бы интересно уточнить. Но мне кажется, что это два противоположных совершенно типа – “брезгливые и консервативные”, которые ради чистоты своего дома покупают сто разных одноразовых тряпочек (круто же подтереть и сразу выбросить) и стремящихся пользоваться тем, что можно один раз первым использовать и, опять-таки, выбросить и “совестливых эко-осознательных”, мучительно прикидывающих грядущее тысячелетнее путешествие ватной палочки, стаканчика для кофе и пары кроссовок.
Вина, стыд, брезгливость – вот это все нагружает проблему мусора так, что на нее смотреть больно. А пока не посмотришь спокойно и прямо, ничего не решится. И вот это перемещение проблемы из общего слепого пятна в зону видимости кажется мне еще более важной историей чем, например, организация механического раздельного сбора, который легко превращается в профанацию и заставляет отшатнуться от любой активности по решению вопроса.
Книжка как раз на это работает. Сила взгляда, сила знания о чем-то – это магия. Автор рассказывает, и преувлекательно, что именно происходит с слоями мусора на полигоне. Там большая и страшноватая химия с микробиологией, вырабатывается адский свалочный газ, собирается черный субстрат. Как именно можно построить этот полигон, чтобы потом его законсервировать и сделать горнолыжный склон.
Как всякая эмоционально и политически заряженная тема, мусор еще и притягивает к себе разные серебрянные пули. Вот, например, мусоросжигательные заводы и великая байка о том, что Швеции уже не хватает своего мусора сжигать, и она чужой завозит. Ну круто, только сжигание мусора – это не волшебное преображение в очистительном пламени, а превращение в еще более токсичные отходы, которые вообще непонятно, куда замуровывать. Общая масса вторичных отходов от деятельности завода составвляет не менее 70% от начальной массы. Только вдуматься: собирать, везти и жечь мусор, чтобы уменьшить его на треть. Даже, если считать только золу, останется две трети массы. Интересно, что мусоросжигательные заводы стали символом прогрессивной работы с отходами – какая-то здесь есть первобытная идея, что огонь уничтожит любую скверну. Контейнеры для сброса вещей на утилизацию в сетевых магазинах – тоже игра, потому что бОльшую часть из них утилизировать невозможно: там или картинка напечатана такими пленками, которые не оторвешь от ткани, или застежки вшиты, или синтетика, которая не перерабатывается в принципе. Хлопковая сумка для походов в супермаркет почти всегда хуже пакетов.
Все, что связано с мусором, это еще и большие деньги. Огромный бизнес с большим потоком неучтенных средств и госсубсидий одновременно. Вот это увеличивает количество мифов и легенд многократно, потому что мифы и легенды выгодны. Тем, кто занимается страшноватым мусорным бизнесом, выгодно, чтобы внимания на них обращали как можно меньше, а мусорили как можно больше. Тут огромный конфликт интересов, потому что, чисто теоретически, после знаменитой “мусорной реформы” усилия операторов должны быть направлены на сокращение загрязнений, но выгодней для них как раз обратное.
И поэтому тоже лучшее, что можно сделать для общего спасения – это не отворачиваться и обращать внимание. Решения проблемы сейчас нет. Ну вот нет никакого хорошего выхода, не придумали. Но его можно найти, вопрос концентрации. Пока не вывели бактерии, способных питаться пластиком, или еще чего, остается делать три простые вещи – 1) тупо меньше покупать ненужного 2) побольше всего использовать много раз. Да если каждый пакет будет использоваться два раза, а не один, то пакетов понадобится в два раза меньше – а это колоссальный результат. 3) все, что можно, перерабатывать. Сдавать технику, алюминиевые банки на переработку. Пищевые отходы, по возможности, компостировать – кажется, что яблочный огрызок штука безобидная, но именно пищевая органика, попадая вглубь мусорного полигона, становится пищей для анаэробных бактерий и превращается в ядовитый и вредный свалочный газ.
А бактерии эти, которые могут пластик есть, может, лучше и не выводить.