Биография математической суперзвезды двадцатого века, человека, который в 24 года показал, что математика не совсем идеальна, но это делает ее еще прекрасней. Очень, очень грубо теорему неполноты Геделя можно сформулировать примерно как идею, что в любой непротиворечивой системе $#*@%!!!арифметических аксиом будут $#*@%!!! теоремы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть, и это просто $#*@%!!!

Самая лучшая для меня часть книги оказалась в самом конце – там пересказывается очень мысль Геделя, который говорит, что теорема о неполноте математики кажется ему не поводом ощутить себя в философском тупике, а вовсе наоборот – гарантией того, что мир неисчислим, что всегда есть место для волшебной неопределенности, и, главное, то, что человека нельзя заменить никаким компьютером. Очень интересно, что многие великие математики приходили к концу жизни к размышлениям о природе живого, о сути самосознания и интеллекта – и Шредингер, и Вон Нойман (Фон Ньюман) работали над этим. Гедель вот тоже.

Еще из потрясающе-интересного – это то, какой же рассадник гениев возник в Вене в первой половине прошлого века, а потом телепортировался в Принстон. Гедель, при всей своей очевидной математической гениальности, вырос в венском кружке, который был настоящим реактором величия. А вторую половину своей жизни прожил в Принстоне, где дружил с Эйнштейном, Вон Нойманом, Моргенштерном и другими прекрасными людьми, которые ему очень помогали. Страшно хочется в Принстон.

Вся биография отличная – достаточно деликатная относительно личных деталей биографии Геделя и с большим вниманием к его жизни как математика. Показать, над чем и зачем работал Гедель, да еще под аудиоформат – дело сложное, но, в общем, получилось. Вот правда, без всякой подготовки можно послушать и понять для себя, в чем там дело. Теорема неполноты математики избежала участи принципа неопределенности Хайзенберга или парадокса наблюдателя Шредингера, которые стали частью поп-культуры, но в ней много такого, что поражает воображение.

И интересней всего понять, в чем сейчас, почти сто лет спустя после публикации доказательства Геделя, фронтир развития большой математики.