По замыслу это должна была быть книга о супруге Черчилля как о самостоятельном, отдельном от него человеке, но это задача оказалась практически невыполнимой, и целые куски биографии Клементины Черчилль все равно превратились в биографию Уинстона Черчилля. Здорово он на ней женился, невероятное просто везение найти женщину, которая одновременно и заботилась о муже так, что он мог думать исключительно о политике и живописи, и – вот что поразительно – при этом не то что не обременяла его своим чрезмерным присутствием, так еще и исчезала регулярно для отдыха и восстановления.
Биографии (а лучше мемуары) английских женщин двадцатого века – это отдельный, прекрасный жанр. Всегда так интересно читать! И великие воспоминания Агаты Кристи (говорят, перевод бестолковый, но в оригинале они прекрасны), и трагикомические мемуары баронессы Гленконнер (вышли недавно на русском языке), и даже напыщенные воспоминания Памелы Маунтбаттон, в которых она описывает, как во дворец вице-короля Индии к ним приходил Ганди, чтобы перекусить чашечкой риса, и как она сопровождала Елизавету II в Австралию. Еще есть превосходные мемуары леди Дианы Мозли, в девичестве Митфорд – кстати, когда Диана сидела натурально в тюрьме вместе со своим мужем, главой английской фашистской партии, Клементина была против того, чтобы ее выпустили поскорее к крошечным детям, а Черчилль все-таки решил отпустить. Сидели они не за конкретные действия, а из соображений как бы чего не вышло. Впрочем, среди сестер Митфорд была еще и откровенная обожательница Гитлера Юнити, которая стрелялась от невозможности любить одновременно и родину, и фюрера. Об этом есть тоже отличная биография всех шести сестер разом. А Диана Мозли была двоюродной племянницей Клементины, и до какого-то времени они восхищались друг другом, потому что обе были хороши собой, элегантны и крепки духом.
Биография Клементины Черчилль практически лишена эксцентричности, которая обычно оттеняет биографии английских женщин, зато здорово описывает все, что касается традиционной несгибаемости. Черчилль рано стал политической суперзвездой и их с Клементиной свадьбой называли “свадьбой века” и освещали в газетах так подробно, что, когда невеста накануне бракосочетания тихонько поехала на автобусе позавтракать с друзьями, потому что в доме матери ей места не нашлось из-за наплыва родственников, а в отеле она оказалась буквально наедине со своим свадебным платьем, простую одежду пришлось одолжить у горничной, так вот, водитель автобуса ее узнал и удивился, что она едет в противоположном от церкви направлении. При всем блеске, Черчилли практически всю жизнь жили не по средствам, Клементина постоянно жонглировала несходящимися финансами так, чтобы жить в хорошем месте, держать превосходную кухню, покупать Черчиллю его любимые дорогие сорочки. Иногда концы с концами начинали сходиться – это когда Черчилль занимал очередной высокий пост с хорошим содержанием и продолжал, как маньяк, писать для заработка, иногда это подразваливалось, как, например, после покупки поместья Чартвелл, которое буквально впитывало в себя деньги со времен короля Генри VIII.
Литературная деятельность Черчилля – это отдельная поразительная история. За несколько статей о живописи как форме досуга он получил фантастические по тем временам 1000 фунтов (да они один из домов купили за 3000 фунтов!). За первый том “Мирового кризиса” – 20 000 фунтов от Таймс. “На наши деньги” это около двух миллионов фунтов. Питаю отвратительное подозрение, что гонорары были формой взятки. С другой стороны, нет в природе взяток, за которые можно получить Нобелевскую премию по литературе, а Черчилль ее получил – и это что-то значит. На церемонию приехала Клементина, и она же выступала вместо мужа, который тогда уже много болел.
Отдельная и вполне самостоятельная глава жизни Клементины связана с ее работой в фонде помощи СССР Red Cross Aid to Russia Fund, для которого она с помощью ужинов, концертов, аукционов, нафандрайзила фантастический миллион фунтов. Миллион фунтов стерлингов для heroic Russians in their terrible but victorious struggle against the wicked invaders of their country! Это поразительно – и спасибо за всю помощь, каковы бы ни были ее мотивы. Весной 1945 года Клементина по личному приглашению Сталина отправилась одна в шестинедельную поездку по СССР, где ее везде встречали рукоплескающие толпы, и даже артисты Большого театра хлопали ей во время спектакля, а не только она им. Клементина успела побывать и в Ростове на Дону – надо будет найти там памятную доску во время очередного визита! А 7 мая 1945 года была церемония награждения в Кремле, на которую Сталин не пришел – ну и понятно, почему. Но вообще это был колоссальный личный триумф.
Интересна история отношений Клементины с Элеонорой Рузвельт, с которой они много раз встречались. Их сближал и возраст, и схожая жизненная ситуация первых леди военных лидеров своих наций. Элеонора тоже была преданной супругой непростого мужчины, который, в отличие от Черчилля, еще и оказался откровенно неверным мужем, даже умершим, в общем-то, на руках у любовницы. Клементина была элегантной и утонченной, Элеонора на такую ерунду внимания не обращала, но обе оказались идеальными спутницами, готовыми вместе тащить избирательные кампании (супруги Черчилли провели их за все время 15 – 15!), терпеть довольно откровенные проявления народного гнева – в начале войны Черчилля ненавидели за отказ от политики умиротворения, а в минуты славы не сильно отсвечивать. О своей войне Элеонора Рузвельт написала пространнейшие и увлекательные мемуары.
И еще раз поразилась, насколько же Вторая Мировая война велась людьми позапрошлого века. Элеонора Рузвельт родилась в 1884 году, а Клементина Черчилль – в 1885. Просто перенесите на сто лет вперед для сравнения с нашими поколенческими когортами. К 1938 году они все были уже полностью сложившимися людьми, несущими на себе шрамы Первой Мировой. Воевали и умирали там люди двадцатого века, а руководили ими выходцы из другой эпохи. Это кажется мне важным соображением, потому что я представляю себе людей войны по своему дедушке, который, конечно, для меня всегда был Очень Немолодым, но прямая связь с ним для меня очевидна, и его я отлично понимала всегда. Тогда как дедушка не относился к поколению, принимавшему решения, рулили всем условные прадеды, совсем другая формация.
