Если коротко, то “Похождения видов” – это объемная работа, посвященная, преимущественно, основному предмету научных интересов автора – беспозвоночных эдикария и кембрия. Это аммониты и трилобиты, губки, продвинутые бродячие многощетинковые черви, кольчецы, гребневики. Вендобионты! Никаких обещанных в аннотации древних китов и динозавров, про кита там есть только один раз, и то в контексте пожирания китового скелета моллюсками.
Пока читала, много думала о научно-популярной литературе в принципе. Вот есть большая и серьезная книга, которую отдельно проверили пять научных редакторов, чтобы в описание какой-нибудь кутикулы конечности радоскорпиона не вкралась позорная ошибка. Но не учебник. И не то что бы совсем популярное чтение, потому что текст отдаленно напоминает свой предмет – толстый геологический пласт, в котором много маленьких и важных в своей массе скелетиков и ракушек, среди которых иногда встречается какой-нибудь потрясающий организм, и ты такой: вау! А потом снова бесконечные скелетики, которые, безусловно, важны для науки, но несколько однообразны. Массив текста примерно такой:
Поскольку челюсти появились у кольчецов, имевших опорные щетинки (к которым крепятся мышцы параподий), можно предполагать, что и этот важный элемент двигательный системы тоже возник у ордовикских бродячих червей.
Или что-нибудь смешное, но только в силу смешения научного языка с бытовым:
Чтобы интроверт мог свободно ходить туда и сюда, центральная нервная система обернулась вокруг него окологлоточным кольцом.
Я могу читать такое километрами – замечательно медитативное занятие представлять себе древний океан, в котором живут совсем другие, инопланетные (и состав-то океана был не такой, как сейчас) существа, постепенно усложняющиеся или упрощающиеся. Особенно здоровская часть посвящена загадочным вендобионтам, которые жили в эдикарии, и даже не очень понятно, кем именно они были. Вроде бы бродили по дну, волоча за собой хобот, которым собирали питательный осадок. Но крайне сомнительно, чтобы они были настоящими многоклеточными животными. Я бы прочитала отдельную книгу про вендобионтов!
С другой стороны, пока читаешь, отчетливо понимаешь, что ничего из деталей не запомнишь никогда, сам текст для этого не предназначен. Даже общую картину составить трудно, потому что автор полностью сконцентрировался на своей специализации и, если кто-то другой, например, древние крупные млекопитающие и упоминаются, то только в связи с тем, что в останках клеща с Гаити, которого в середине кайнозойской эры запечатало в янтаре, нашли красные кровяные тельца млекопитающего, в которых, в свою очередь, нашлись кровяные паразиты – споровики пироплазмиды. Но вообще о том, как эти штуки из океана сосуществовали с бактериями, другими животными и растениями, нет. Даже про насекомых там начался многообещающий кусок, какие у них крылья потрясающие и какие они эффективные, но потом автор такой: но полно о насекомых, в конце концов, их эволюция – это всего-лишь спин-офф основной рачьей истории.
Но еще с другой стороны, о таких книжках я и мечтала: чтобы ученый взял и написал вот именно о своей работе, но довольно понятно. Экспедиции, двадцать кг образцов в багаже, вглядывание в тысячи отпечатков маленьких усиков. Наверное, такая работа создает более верное впечатление о палеонтологии, чем более удалые тексты. Например, понимаешь, что суждения о том, каким было крошечное животной двести пятьдесят миллионов лет назад – это не домысел, а всегда результат статистического анализа множества разных следов, достижений молекулярной биологии, расчетов нагрузок методом конечных элементов. Как реконструкция картины преступления по трем молекулам. И никакого фан-сервиса в виде динозавров!
Обычно научно-популярным книгам добавляет огня какое-нибудь мощное обобщение, одна занимательная мысль, которую потом можно ходить и пересказывать всем, кто готов слушать. В предыдущей работе Андрея Журавлева “Сотворение Земли. Как живые организмы создали наш мир” как раз была такая сверх-идея – 3000 из 5000 минералов, которые можно насчитать на нашей планете, созданы активностью живых организмов. На мой вкус, это книга-блокбастер, прочитать – ну как человеку, видевшему только передачи на черно-белом телевизоре, сходить в IMAX на “Аватар”, только с верой, что все показанное – чистая правда за давностью полумиллиарда лет. В “Похождениях видов” такого сквозного гвоздя нет, если не считать заявленного и выдержанного намерения описывать переходные формы и общую плавность эволюции. Мандибулы действительно модифицируются постепенно. Или вот еще – книга здорово показывает конвергентность эволюции: если рассматривать много разных существ на длинных промежутках времени, то видно, как похожие решения реализуются разными способами. У гребневиков тоже есть простая нервная система, но нейромедиаторы там совсем другие, нежели у всех остальных животных! То есть, когда-то две ветви развития разделились от последнего общего предка, не имеющего никакой нервной системы, а потом организмы выстроили в себе нейросети, построенные на одинаковом принципе. Или камерные глаза, которые есть и у человека, и осьминога – но развились параллельно, без заимствования.
И отдельное, важное чувство, которое вызывает книга – это ощущение, насколько же любая жизнь сложно устроена. Любой червь фантастически хитро сконструирован, даже удивительно, что такое работает, но работает совершенно замечательно, с многими уровнями запаса прочности.
В идеальном мире каждый исследователь написал бы по такой книге! В реальности же “Похождения видов” наводят на мысль, что чтение – это очень разноплановая активность, видов чтения – как видов кольчецов, просто море. Я прочитала эту работу линейно: открывала за обедом и перед сном айпэд и читала, не отвлекаясь на другие книги. А слушаю сейчас параллельно новый большой роман To Paradise Ханьи Янагихары, который на “Похождения видов” похож типом авторского взгляда на героев – не лишенного прохладной симпатии, но исполненного, преимущественно, исследовательского интереса. Возможно, “Похождения видов” стоит читать как-то иначе – как чтение-проект: брать по главе в неделю и встречаться там с разными фантастическими тварями.