Примерно 30 миллионов человек сделали “развлекательные” тесты ДНК в сервисах типа 23andme, большинство из них – жители США. Тесты эти почти игрушечные, но в одном работают неплохо – показывают степень родства между людьми. В принципе, существующего покрытия тестами американцев достаточно, чтобы для любого из них получить информацию о родственниках хотя бы в третьем колене. И тут, конечно, открылся портал во вселенную сценариев мыльных опер. На Амазоне уже с десяток разных книжек про драмы, которые принесли внезапные результаты теста, я прочитала эту – потому что про нее написали в NYT, так бы я этот новый жанр и не увидела.
Книжка устроена как рассказ о мире любительских ДНК-тестов вообще и приправлена частными историями. Основной сюжет – как невероятно крутая пенсионерка Элис, которая ведет чудесную гиковскую жизнь, почти случайно заказала тест 23andme, плюнула в пробирку, получила результат – и уже не знала, что и думать. Она была старшей из семи детей в семье ирландских католиков, которые всегда гордились этой своей ирландской идентичностью. А результаты тестов показывают, что Элис ирландка только на половину, а вторая половина – откуда-то из Восточной Европы. Первая мысль – ошибка теста – оказалась неверной.
Вторая гипотеза тоже очевидна. Таких ситуаций, когда внезапно вскрывается, что человек всю жизнь считал своим отцом мужчину, с которым биологически никак не связан, ДНК-тесты вскрывают достаточно часто (хотя и не в трети случаев, как говорит расхожая байка), для них уже придумали название NPE – non-parent event, люди, сделавшие такое открытие, пишут о себе: я – NPE, созданы группы поддержки, сообщества, терапия разная. Очень часто за этим стоит усыновление или ЭКО с использованием донорской спермы. Раньше было принято скрывать такие вещи, но вполне безвинные семейные тайны потом больно бьют по людям – вроде бы ничего не меняется фактически, но внезапно осознание себя, своей роли в семье и в мире страшно меняется.
Некоторые находят в базах сразу десять своих сводных братьев и сестер – это означает, что отцом был донор спермы. Тоже непростая ситуация, потому что когда-то донор заключал сделку, условием которой была анонимность и отсутствие возможности найти его выросшим детям. А теперь к порогу приходят толпы потомков, которые хотят познакомиться – и это не то, на что человек рассчитывал тридцать лет назад. Как потомки находят папеньку? Даже если донор не прошел ДНК-тест, кто-то из его родственников почти наверняка уже в базе, есть методы деанонимизации.
И здесь со всеми этими тайнами рождения интересные вещи происходят. Описывается несколько случаев, когда взрослый человек – усыновленный или никогда не имевшей связи с отцовской или материнской ветвью семьи – с помощью архивов и поиска по документам находил родственников. И это очень важное событие, потому что жизнь прожита с этой пустотой на месте кровной семьи, без знания, кто ты есть на самом деле. Мне это чувство не может быть понятно, потому что я к знанию своих корней по умолчанию привыкла, как к части тела, но думаю, что да, это важно, как часть тела. Часто замечательно получается: внезапно у человека отрастает новая ветка – с кузенами, сводными братьями и сестрами, и они чувствуют глубокое родство. Уже все взрослые, и прямая помощь не нужна, просто жизнь достраивается до полноты. День Благодарения за общим столом, Рождество, походы – а потом кто-то плюет в пробирку и оказывается, что нет, все-таки они не родственники. Документы документами, но просто совпало – в тот самый день несколько младенцев подкинули в бэби-бокс, несколько младенцев усыновили, и никакой кровной связи, на самом деле нет. Этот сценарий из раза в раз повторяется – но иногда получается так, что чужие люди становятся родными, потому что считают, что они связаны биологически – и это абсолютная ценность а потом, когда биология опровергается, продолжают считать себя близкими людьми, потому что семья важнее всего, а что такое сейчас семья, довольно трудно понять.
Здесь в комплект, конечно, стоит послушать книжку Эндрю Соломона New Family Values, в которой он рассказывает об удивительно разных по своему устройству семьях. Есть термин “нуклеарная семья”, обозначающая родителей и их несовершеннолетних детей. Эта метафора обнаруживает второй слой – когда-то Бор придумал нуклеарную модель атома, и все подумали, что поняли основу бытия, а потом поняли, как заблуждались, и что материя, в каком-то упрощенном представлении состоит из атомов, но квантовая механика куда как сложнее, и ткань мира состоит из многих разных частиц, связанных с собой не только электромагнитным взаимодействием.
В США отдельная уникальная ситуация сложилась. Там исследование семейной истории давно является почтенным хобби для среднего класса – кто-то ведет род от первых поселенцев и страшно этим гордится, кто-то под влиянием мормонской идеи спасения душ предков через посмертное крещение этим занимается – чтобы спасти предков, нужно точно их знать. Мормоны внесли колоссальный вклад в дело исследования семейных историй, влили прорву денег, с 1930 года они сохраняли микрофильмами архивные записи со всего мира, с 1965 работает общедоступный подземный ковчег данных, куда отовсюду приезжают люди, чтобы неделями искать свое прошлое. Там одних волонтеров работает по 400 человек каждую неделю. Уже в 1879 в NYT была заметка, где США назвали самой хорошо происследованной с точки зрения генеалогии нацией в мире. До эпохи ДНК-тестирования уже были базы данных документов и рынок других инструментов для любителей – как всегда в США примерно все превращается в хорошо работающий бизнес с множеством удобных штук. По подсчетам, средний любительский бюджет такого исследователя семейного прошлого составлял около 500 $ в год – на журналы, выписки, поездки, мастер-классы и встречи.
Первая компания, поставляющая домашние тесты – FamilyTreeDNA основал такой любитель семейной истории. Гринспан узнал, что в университете делают ДНК-исследования, определяющие примерные регионы расселения предков, позвонил туда и спросил, можно ли купить у них пару наборов для тестирования. Ему сказали, что не продают такое. “А кто продает?” – “Да никто!”. И это была идея, которая сделала немолодого генеалога-дилетанта основателем инновационного бизнеса.
Тут, конечно, нельзя не вспомнить еще одну книжку – роман Синклера Льюиса “Кингсблад – потомок королей”. Там в небольшом городке Кингсблады задавались, что ведут род от легендарной личности, одного из отцов-основателей поселения, некого Кингсблада, пока главный герой не раскопал в архивах, что их прославленный предок был негром. Тогда еще негласно работало правило “одной капли” – не важно, какая у тебя доля африканской крови, все равно ты негр. Тайна мгновенно вырвалась на свободу, все эти почтенные люди превратились в негров, прелестную рыженькую дочь героя перестали пускать в школу, все друзья отвернулись, в лавке не продавали продукты, прислуга ушла, соседи уже начали кроить простыни на колпаки с дырками для глаз. Почитайте, если настроение есть, Синклер Льюис вообще отличный автор, с большим чувством юмора. Даже “У нас это невозможно”, которую тоже стоит прочитать, смешная книжка, хотя и пугающая до заикания.
В “Сломанном дереве” описывается похожая ситуация, хотя и без Ку-Клус-Клана – как один парень всегда считал, что он итальянец по крови, даже ездил в Сицилию, вдохнуть воздух исторической родины. Даже взял имя Розарио Кастрономо, пел оперные партии и взращивал в себе итальянскую идентичность. ДНК-тест показал, что он на 18% африканец, немного индеец и чуть-чуть азиат. Продолжил исследовать, узнал, что его бабушка по материнской линии вышла замуж за чернокожего, и в сороковых годах его дед отправился в тюрьму за открытый брак с белой женщиной. Поэтому его мать воспитывалась в приюте и семейная история всегда была покрыта тайной. К счастью, этот герой оказался стойким духом человеком и принялся погружаться в свою новую идентичность. Не всем это удается.
Одна из главных героинь книги – Элис, которая оказалась не настолько ирландкой, как она привыкла думать, посвятила разгадке тайны пару лет своей жизни – протестировала не меньше двадцати человек из числа родственников, стала экспертом по анализу данных генома (ее брат даже специальное приложение сделал), встретилась с предполагаемыми родственниками много раз, вручную перебрала все документы закрытого уже роддома, где появился на свет ее отец. Вместе с сестрами, братьями, двоюродным братом, который оказался ей вовсе не братом, они дошли до правды, и эта история закончилась вполне счастливо.
Я когда-то даже купила набор 23AndMe, но так и не воспользовалась. С вливанием своих генетических данных в мировую сингулярность я решила подождать, пока это еще возможно. Тут же в чем штука: мой генокод – не совсем мой, он наполовину моей сестры, наполовину родителей и наполовину моего сына, на четверть – двоюродных братьев и сестер, и так далее, и не очень ясно, как можно этим предельно личным и предельно распределенным распоряжаться. Это размен развлечения на включение в чужую базу персональных данных, последствия которого мне не до конца ясны. Однажды все там окажутся, разумеется, но не обязательно делать это своими руками.
