Книжка о том, что прикладная футурология – это просто, как ездить на велосипеде, который горит. И ты горишь, и всё горит, и ты в аду.
“Остров Сахалин”, как мы все уже знаем, представляет собой постапокалиптик с интересным разворотом темы: в нем базовая фабула – классическое для жанра путешествие через разрушенный мир, но основная тема – поиск будущего. Причем, не восстановление утраченного в духе “и уже через несколько лет мы заново освоим технологию литья пуль”, а прям другого, совсем новенького будущего.
В этом смысле ОС наследует не столько титульному “Острову Сахалину”, “Дороге”, “Острову Крыму” и “Ходячим мертвецам”, а, прежде всего, “Пикнику на обочине”. Там же главное – это когда Редрик Шухарт говорит, что городок наш с зоной – дыра, но дыра, из которой сквозит будущее. Веркин разгоняет эту идею, и остров у него становится не просто дырой, а инферно, зато и будущее из него не то что сквозит – поднимается по нитям Хогбена. (Хогбена! По-моему, исключительно смешно придумано). Других цитат из “Пикника” тоже много: Ерш – это, конечно, Мартышка, причем, больше из фильма, чем из книги, он еще постоянно ездит на спине у героев, гаечки и тряпочки Артема, восставшие мертвецы, правда, другие.
Все, что касается линии с будущим, которое не зависит от прошлого, потому что будущее зависит от будущего, и прошлое как раз зависит от будущего, написано исключительно здорово. Это тоже, как мне кажется, в чем-то переосмысление Стругацких, не только “Пикника”, но и “Далекой Радуги” – Чек, он же немного, как Камиль – человек из прошлого, который все понимает, и был участником/свидетелем пуска слишком опередившей свое время установки. Попытка запустить установку, обращающуюся к нитям Хогбена на острове Русский, вызвала обратную волну из будущего, которая всех и смела – похоже на волны на Радуге, и дети, играющие в камешки, прямо перед фронтом ослепительной волны, тоже могут быть оттуда.
С островом Русский и обсуждением довоенной футурологии, предсказывающей конструкции кофемолок через пятьдесят лет, вообще очень смешно – я не знаю, был ли автор когда-то участником форсайтных проектов, но чувствуются камни в огород. Хотя это может быть и моей проекцией, горящей шапкой, которую можно легко оправдать горящим велосипедом в аду.
Базовая же структура романа полностью снята с “Облачного полка”: герой идет через совершенно безнадежное адище, у него есть очень странный и очень молодой проводник, покалеченный местной войной, но весьма малоуязвимый, им встречаются разнообразные зверства, встречаются (в той или иной форме) обреченные дети, кульминационная часть финала совпадает абсолютно. Ну и ок. Хороший автор может писать все, что угодно, заимствовать у кого угодно, и у себя, в том числе, автору можно все.
Upd. Можно, конечно, все, но ксенофобские ударения романа крайне утомляют. Готова согласиться, что это такая же часть страшного мира будущего, и, когда автор все время характеризует героев через национальность, это не значит, что он поддерживает идею национальной розни – в конце концов, то, что там детально описывается технология изготовления топлива из мертвецов, мыла из мертвецов и снадобий из альбиносов, не значит, что автор пропагандирует массовые убийства. Но все равно слишком жирно получается с этим его китайцы-китайцы-китайцы, корейцы-корейцы-корейцы.
.