Tag Archives: фэнтези

Дракарис

Fire & Blood: 300 Years Before A Game of Thrones
Пламя и кровь. Кровь драконов

Просто хроника первых ста пятидесяти лет правления Таргариенов в Вестеросе. Буквально. Потом еще и вторая часть будет – от Эйгона Печального до безумного короля!

Читается это, конечно, странно. Есть древняя шутка, что если бы автор Н опубликовал свой счет из прачечной, то тираж бы тоже раскупили – ну вот почти оно. Не то что бы совсем счет из прачечной, скорее, оммаж истории средневековой Англии, и заметно, что Мартину приятно было это все придумывать и описывать – чистый поток событий, часть из которых складывается в логические цепочки, а часть – ну просто происходит. 

Очень смешно, что автор слегка зациклился на карликах и близнецах. Чуть ли не в каждом поколении Таргариенов появляются очередные близнецы, а самая драматическая часть истории – танец драконов, когда две ветви дома Таргариенов уничтожали друг друга, пока там почти никого уже не осталось, чтобы царствовать, описывается на основе хроники придворного шута-карлика Мухомора. 

То, что сага действительно вдохновлена историей средневековой Англии теперь уже совсем очевидно. Видимо, один раз сказал в интервью про свои думы на Адриановом валу, потом сам уверился. Хотя Эйгон Завоеватель и не Вильгельм Первый, потому что Вильгельма хотя бы как-то позвали и он состоял в отдаленном родстве с Эдвардом Исповедником, ну и не покорял он потом страну несколько лет, все довольно быстро произошло. Главное отличие в том, что все Плантагенеты до Эдварда Первого были в той же мере французскими графами, что английскими королями – говорили по-французски, владели землями на континенте, которые были важнее английской части, а Таргариены как покинули обреченную Валирию, так и забыли, а контакты с другими частями света были довольно ограниченными.

Ключевой смысл этой книги, на мой взгляд, состоит примерно в следующем. История печальных событий, произошедших после падения дома Баратеонов никакой особенной новизны и драмы для Вестероса не представляет. Кончились прямые претенденты на трон и начались кривые, бывало у них и похуже. Опять-таки, период танца драконов, когда целая толпа Таргариенов и каждый с личным драконом дралась за власть, куда эффектней был. История вообще учит нас, что после любого тирана будет кто-нибудь поприличней, а длинное правление хорошего короля тоже ничего особенного не значит – был же у них Эйгон второй, а его внуки все испортили, также, как был в Британии Генри второй, добившийся максимального охвата территорий под английской короной, а дети все испортили, и был Эдвард Первый, при котором там стартовало нормальное госусправление, и сын все испортил. Ну как все испортил – все испортить невозможно, также, как все улучшить.

Особенность же исторического момента, который описан в “Песни льда и пламени” – в том, что у всего населения Вестероса появляется новый старый враг, борьба с которым должна отвлечь всех от мелких споров и недоразумений. Если продолжать аналогию с средневековой Британией, то ходоки – это как бы викинги, но сдвинутые с раннего периода в Ренессанс. Силы абсолютного разрушения. Сам же Мартин в интервью описывает войско Короля Ночи как экологическую катастрофу, хотя не исключено, что в самом начале он этого и не предполагал.

Последняя битва сорвет голоса

Assassin’s Fate: Book III of the Fitz and the Fool trilogy

Сложная штука – фэнтези. Жанровые ограничения разболтаны, поэтому автору нужно много, много самоконтроля и жесткий, структурированный замысел, чтобы написать что-то дельное. Кто слаб, тот тупо гонит вперед сюжет и помогает себе в трудных местах какой-нибудь новой выдумкой: внезапный суперзлодей появляется, мегатайная супермагия, что-нибудь такое. Как мне сейчас кажется, лучшие саги построены вокруг одной понятной сложной штуки из нашего мира, полностью переписанной в язык фэнтези, чтобы можно было на этом безопасном материале ее прорабатывать.

“Властелин колец” – про мировую войну и роль маленького человека в ней. “Песнь льда и пламени”, на мой взгляд, точно не про политику и борьбу за власть, это просто фабула. Мартин обсуждает другую вещь: соотношение между предопределенностью и личной борьбой. То, что славные и “главные” на вид герои мрут, это же не только свежий для жанра, известного своим фан-сервисом и практически неубиваемыми главгерами, ход, это мысль: с одной стороны, есть рок, который не обскочишь, в момент надежды или триумфа настигает, с другой стороны, кто-то, по всем предпосылкам, должен был давно утонуть, бьется-бьется и выплывает. Кармы нет, предопределения нет, логики нет. Или есть? Поэтому “Песнь льда и пламени” интересно читать – вроде бы нам и на свадьбы ходить не очень опасно, а все равно мало кто не задумывался, где граница между достойной борьбой до победного и списанием ситуации в убытки, пока все ресурсы не сожрало известное когнитивное искажение.

Все книжки Робин Хобб промалывают толстый пласт современной популярно-потребительской психологии. Вот это все: принятие своего тела, детско-родительские отношения, старость и умирание, манипуляции и предательство, работа с травмами, гомосексуальность и сексуальная амбивалетность, суррогатная семья. В каком-то смысле, ее книжки – это “Маленькая жизнь” минус Нью-Йорк, плюс экшн, плюс драконы. Поэтому истории довольно женские и душекопательные, но по-своему полезные. Все замаскировано довольно когерентным миром, где все со всем оказываетя связанным, ну и приключения разные. То злобный принц узурпирует власть, то таинственная напасть из-за моря, то у девочки кораблик отожмут.

По-хорошему, вся последняя трилогия легко помещается в одну книгу, потому что в первой части не происходит примерно ничего, во второй идет вялое перемещение героев по карте, и только в третьей долгообижаемые хорошие герои дают прикурить плохим, а потом все логически завершается сильно увеличенной пирамидкой, которую Шут дарил Фитцу в конце предпоследней трилогии. Зато да, терапевтичненько.

Единственная новая и здоровская придумка – это то, как прорицатели стали рабами своих слуг. Как у Янигахары целый монастырь почти комически адских монахов, так и здесь – полная крепость корыстных и властолюбивых людишек, которые, как овечек, разводят прорицателей, и ведут большую базу данных из их вещих снов, чтобы использовать для дальнейшего обогащения. А иногда они выпускают в мир Белого Пророка – черного лебедя, который может радикально изменить ход истории. Мерзкие форсайтисты, короче.

Фух. Робин Хобб писала эту историю двадцать лет, я с ней провелка лет пятнадцать, и неимоверно много воды утекло с тех пор.

Мохрес в Барселоне

Тень ветра

The Shadow of the Wind, “Тень ветра

Хитрый автор, возжелавший просчитанно стать Маркесом пополам с Борхесом, попадет под проклятье и превратится в Морхеса. Так ему и надо.

Сначала как бы магический реализм, потом готический роман с проклятым особняком, призраком Оперы и роковой любовью, потом детектив с полнейшим хэппи-эндом и заделом на продолжение серии, которое неизбежно последовало. И ужасная, мертвая калькуляция сюжета, нарочитые симметрии, при том, что расчетливость не избавила сюжет от нестыковок (как Фумеро ушел от ответственности за убийство Нурии, которое на него повесил зловещий инспектор Ксавье Фумаро?).

Зачин хороший, да: кладбище забытых книг, каждая из которых существует в последнем экземпляре и больше не существует в ноосфере, потому что у нее нет читателей – и, если взять такую книгу, стать ее читателем, она что-то изменит в жизни. Мне нравится! Каждый, кто смотрел на стопки списанных из библиотеки изданий, мог подумать о чем-то таком: а вдруг, если спасти какую-нибудь методичку комсорга по ведению пропагандистской работы, то она ответит забытыми тайнами древних титанов, которые умели организовывать демонстрации на сто тысяч человек без мобильных телефонов и электронной почты.

Хорошая, в общем, идея – в традиции советского школьного литературоведения, которое любило выделять у авторов тему “поэта и поэзии”. Стивен Кинг тоже такое любит. Метафора автора, горящего на костре из собственных сочинений тоже очень ок, автор, превратившийся в своего же персонажа, автор, уничтожающий тексты.

Но все вместе такая ерунда получается. Я закончила книжку только потому что слушала ее в аудиоверсии, мне было то некогда забросить в телефон что-нибудь другое, то казалось, что история не безнадежная – и понравился чтец, прекрасный голос, который очень приятно слушать. Когда едешь по темным улицам, что-то такое есть от Серой Барселоны вокруг.

Дурацкий убийца-2

Fool’s Quest: Book II of the Fitz and the Fool trilogy

Почти день-в-день год назад я рапортовала о первой книжке новой трилогии Хобб, вчера дочитала вторую. Видимо, третья будет через год. Мартин, смотри и учись, как надо выдерживать график. Внутри все тоже самое: четверть книжки они ходят по замку и разговаривают, потом немного действия.

Всегда интересно, как автор придумывает новые возможности для историй в уже хорошо проработанном мире. Действие первых книг шло в достаточно традиционном сеттинге Шести Герцогств, стандартное псевдо-средневековье с магией. Вторая линия, которая долго не соединялась с первой разворачивалась на юге в торговых городах (скорее, псевдо-ренессанс). Часто упоминаются, но почти не демонстрируются Калсида и южные острова. Теперь, чтобы двигать события дальше, автору приходится вводить еще одну локацию, остров подневольных пророков, которые меняют будущее для своих хозяев.

Гарри Поттер как базовый эпос

Гарри Поттер

Пока ездила по московским делам, отвлеклась от волшебных Плантагенетов и послушала лекцию Быкова “Гарри Поттер. Евангелие от Роулинг”. Все-таки большая английская история лучше всего подходит для бескрайних среднерусских просторов. Для города нужно что-нибудь более мелкотравчатое.

Я не увлеклась поттерианой, хотя она и играет определенную роль в моей жизни: когда я решила наконец выучить английский, я как основу чтения использовала именно Гарри Поттера (насколько я помню, тогда вышло всего пять книг). Рекомендую! Абсолютно идеальный материал для тех, кто хочет наработать умение легко читать любые английские тексты. Роулинг пишет очень легко, но совсем не примитивно, читать книжки, как минимум, не скучно. И они растут вместе с читателем! Каждая следующая сложнее предыдущей.

Слушатели лекции слегка попинали Быкова за сравнение книжки про магов с Евангелием, хотя, на мой взгляд, все можно сравнивать со всем, если это достаточно ловко получается. Проблема в том, что у Быкова на этот раз получилось недостаточно ловко.

Быков в лекции выводит линию “основных текстов” через Евангелие, Дон Кихота, Гамлета и Гарри Поттера. Четыре текста, в которых происходит ослабление главного действующего лица и постепенная персонификация зла – раз, описание относительно хорошей для человечества новости – два. У Шекспира и Сервантеса благая весть заключается в том, что зло побеждают не супергерои. Можно быть смешным, сомневающимся и не выглядеть в глазах окружающих сколько-нибудь внушительно, а все равно бороться и даже побеждать. В Гарри Поттере говорится о том, что зло, в принципе, победимо, даже когда выглядит абсолютно довлеющим и несокрушимом. Быков рассуждает о том, что зло стремится к упрощению, а добро – к усложнению и обогащению мира. Именно поэтому злу в буквальном смысле проще.

Есть ли у Поттерианы шансы стать базовым эпосом, мы узнаем чуть позже – когда начнет подрастать новое поколение читателей. У “Властелина колец” это вполне получилось, и на его материале как раз бы и можно было спекулировать о больших посланиях, о структуре героя – ну там маленький человек и все такое. Гораздо лучше ложится в схему, но Быков не любит Толкиена, так что остается Роулинг.

Не выкапывайте гигантов, не убивайте драконов

The Buried Giant [

The Buried Giant by Kazuo Ishiguro

Погребенный великан

Fencing. Fighting. Torture. Poison. True love. Hate. Revenge. Giants. Hunters. Bad men. Good men. Beautifulest ladies. Snakes. Spiders. Beasts of all natures and descriptions. Pain. Death. Brave men. Coward men. Strongest men. Chases. Escapes. Lies. Truths. Passion. Miracles.

The Princess Bride

Исигуро Казуо имеет в моем сердце значительный кредит читательского доверия (на пару неудачных романов – точно). Это значит, что я предзакажу любую его книгу и буду читать ее, даже если три четверти текста кажутся ерундой. Вот и “Похороненный гигант” – читаешь, читаешь, там длинное путешествие двух стариков через фэнтезийную пост-артурианскую Британию, через туман и амнезию. Какие-то огры, какие-то рыцари.

Из-за обобщенного артурианского антуража и длинных диалогов, наполненных особо изощренной вежливостью, внутренняя визуализация “Похороненного гиганта” тяготеет к Монти Пайтону. При том, что Казуо и юмор несовместимы. Я не убеждена, что Казуо вообще знает, что такое юмор. Но книжка кажется смешной и простенькой недолго. Понятно, что это Казуо, поэтому от судьбы Беатриче и Акселя сразу не ждешь ничего хорошего – ясно же, что никакого сына они не найдут, и хорошо, если их на органы не разберут по ходу повествования. Или они друг друга не разберут.

Динамика чтения примерно совпадает с “Не отпускай меня” и “Остатком дня”: сначала скучно, потом как-то не по себе, потом – опа и УЖАСНО, БЕЗЫСХОДНО, и даже не потому что автор что-то эдакое к концу жуткое придумал, а потому что все было безнадежно с самого начала, только ты не сразу понял, и от этого все еще хуже. Ощущение неизбывной обреченности остается с читателем на годы – я вот “Не отпускай меня” десять лет вспоминаю. Мои искренние рекомендации.

Постапокалиптики на воде

Если  достаточно долго сидеть на берегу этой реки, в моду войдет все, что ты любишь. В моем случае это обувь на низком каблуке и постапокалиптики. Их сейчас примерно миллион (если сложить с антиутопиями) – по понятным причинам, потому что наш мир 1915-2015 действительно заканчивается, заставляя ноосферу коллективно думать, что будет потом. Кроме того, постапкалиптик – один из самых уютных жанров. Приятно представлять себе, как под копьями атомного огня испепеляется вся запутанная и мелкая мутотень, которую мы сами себе придумали, а остаются понятные и базовые вещи: отстреляться от мутантов, набрать консервов, прожить еще один день.

Очень интересно, что второй “комфортный жанр”, книги, которые люди читают, чтобы получить ощущение тихого уюта, тоже не про единорогов и радуги. Это, конечно же, детективы и триллеры. Бесконечные однообразные истории, в которых кого-то убивают и что-то воруют, по своему умиротворяющему воздействию превосходят любое “солнышко чмокнуло кустик, птичка оправила бюстик и, обнимая ромашку, кушала манную кашку”. Агата Кристи полезней для душевного спокойствия, чем Джейн Остин, Гришем – чем эээээ ну не знаю кто сейчас пишет спокойную усадебную прозу. Стивне Кинг так вообще король транквила.

Я думаю, дело в том, что оба сюжета – про восстановление порядка, хотя и в противоположном направлении. Детектив/триллер начинается с нарушения норм и постепенно возвращается к ним, что всегда приятно. Даже если мошенник или убийца в конце торжествует, Ганибал Лектор слушает оперу в Рио де Жанейро, все равно там взрывы основ закончились, и мир пришел к порядку. Лектор, конечно же, регулярно дегустирует кого-нибудь, но тихо. Постапокалиптик рассказывает о наведении порядка методом превращения всего сложно-хаотического типа банковской системы в радиоактивный пепел. На осколках старого мира вырастает простой, понятный новый – с нормальными правилами. Никакого курса доллара, мухаха.

Прочитала два относительно свеженьких образца жанра, сюжет которых связан так или иначе с водой. Случайно так получилось.

Заводная девушка

The Windup Girl  “Заводная девушка” про мир после непонятного происшествия, отменившего использование углеводородов, атомной энергетики и, как я поняла, ГЭС, ветряков, солнечных панелей, всего такого. Для компенсации они начали мощно развивать генетику, получив много любопытных результатов – гигантских тягловых животных мегадонов, новый тип модифицированных людей – идеальных компаньонов и рабов и цепочки эпидемий выкашивающих новых болезней в придачу. Главной валютой мира стали калории еды, которых страшно не хватает.

Мне кажется, что автор мог вдохновляться романами Клавела – по структуре очень похоже: белый человек пытается добиться своих целей в джунглях интриг малопонятной ему азиатской страны. Дело происходит в Банкоге, где министр продовольствия бьется за власть с генералом-безопасником, остальные герои думают, что гнут свою линию, но, на самом деле, просто болтаются в жерновах чужого большого плана.

Канал имени Москвы

“Канал имени Москвы” – уже отечественное изделие, авторство “засекречено”. Я купила и прочитала из прагматических соображений: лучше знать, как в твоей стране представляют себе конец света.

Здесь я полностью согласна с тем, что сказала о книжке Анна Федорова, от которой я и узнала о “Канале” – такое впечатление, что автор на тебе учится писать. Прямо на твоей сетчатке уверенной и неумелой рукой складывает буквы в слова. Такое все эээ…. как в книжках из моей юности, тех, что про Бешеного, Жигана и Антибиотика. Только что боевки меньше, описания пейзажей больше.

Думаю, что самое большое сожаление Анонима состоит в том, что абсолютно идеальный сеттинг для московского постапокалиптика уже занят – и это метро. Из серии книжек Метро я одолела полторы, сделаны они еще хуже “Канала”, но сеттинг гениальный. Он может вытянуть очень многое. Кстати, костяные дворцы из раннего творчества фэнтезиста Пехова (который про Гаррета вора) тоже кажутся мне навеянными впечатлениями от московского метро.

И вот автор взял тоже вполне себе неплохой сеттинг – Дубна, канал имени Москвы, все эти шлюзы и подмосковные леса с болотами, выбрал безотказный сюжет “путешествие” и добаил немного мистики: души замучанных строителей канала под предводительством злого гения Сталина (эта часть, кстати, сделана без дурного вкуса). Возможно, здесь есть слабое влияние книжек беглого разведчика про Сталина и супер-девочку и небесталанный интернет-треш “Свет твоих глаз, тепло твоих рук”. Получится в меру популярная серия, с которой все понятно уже сейчас.

Гвозди бы делать

У нас все хорошо

Дослушала “Теллурию” Сорокина в превосходном исполнении Дениса Некрасова. Устройство этой книжки таково, что малейшая попытка рассуждать о ее содержании превращает критика в тыкву – я прочитала десяток разного качества отзывов, все авторы, даже умные, кажутся идиотами. Я думаю, это гениальное писательское супероружие, изобретенное Сорокиным – превентивное изничтожение любого критика.

Поэтому я, как всегда, про себя. Пока слушала, я думала, как же здорово, когда человек понимает суть своего дара и смиряется с ней. Многие страдают от того, что хотят иметь другое, соседское призвание, и тем из них, у кого есть собственный талант, только труднее. Опра хотела вести новости в прайм-тайм, но ее выгнали за неуместную эмоциональность, Андерсон хотел рассказывать сказки детишкам, но детишки его не любили, Сталин неудачно стишата писал. Вот и Сорокин – все, что я читала у него “с сюжетом” было тяжелым и неудачным. “Лед”, например – бы-бы-бы, бы-бы-бы, одно мучение. Его литература – это чистый дар видения. “Метель” в этом смысле показательна – ничего нет, кроме ослепительно-яркой картинки. В одном курсе лекций я услышала очаровательный тезис: что такое литература – правда или ложь? С одной стороны, это точно не правда, все придумано, но ведь и не ложь. Литература – это сон. Стивенсон так описывал появление “Острова сокровищ”: лежал в жару, смотрел на сундук в углу и увидел в лихорадочном мареве единую картинку – пираты, паруса, карта.

В “Теллурии” видно, как автор делает в точности то, что у него получается лучше всего, и не делает того, что не получается. Никакого сюжета, развития, только картинки. Если бы кто-то, не обладающий этим специфическим даром короткого видения, поставил себе формальную задачу написать пятьдесят разных зарисовок, он бы сделал пять-десять штук вдохновенно, а остальные бы вымучивал. У Сорокина они все здоровские, и кажется, что в итоговый текст не вошли еще пятьдесят, ничем не хуже.

Вот он, волшебный рецепт: изо всех сил делать то, что органично, и не делать того, что чуждо.

Нельзя войти дважды в одну реку

Ведьмак, сезон гроз

Первую книжку про Ведьмака я прочитала на каком-то уроке в седьмом классе. Это ту, где он снимал проклятье с принцессы-упырицы. “Замечательное произведение”, – подумала я. Потом я, понятное дело, прочитала всю сагу. Она неровная, с большими проблемами, но сеттинг отличный, концепцию мешать нонконформинстскую фэнтези про плохишей с идеями антифашизма считаю удачной. Наверное, польский автор заложил в сюжет об адской империи, которая прет на дурацкую, но менее адскую многонациональную и живую страну, горький упрек в адрес понятного государства, но я его, по молодости лет, не уловила тогда, а сейчас уже не помню детали достаточно хорошо.

Пару дней назад я узнала, что вышел новый роман в серии. Поскольку Сапковский после саги о ведьмаке написал историческое произведение настолько серьезное, что я не одолела и четверти текста, от его ревизии приключений Геральта я ожидала какого-то следующего шага. Такого гаррипоттеровского эффекта, когда книжки растут вместе с читателями.

Но нет. “Сезон бурь”, в официальном переводе известный как “Сезон гроз” – чудовищная писанина. Неужели все предыдущие книжки саги были такими же, а я просто не замечала? Брррр

Дурацкий убийца – и снова здравствуйте, шесть герцогств

Fool’s Assassin: Book One of the Fitz and the Fool Trilogy

Учение о тысяче преданных фанах является истинным, потому что оно верно. Много лет назад я прочитала первую книжку из саги о королевском убийце Робин Хобб, и с тех пор я обречена покупать все, что она пишет. Дилогия о солдатском сыне, главным саспенсом которой было неконтролируемый набор веса героем – пожалуйста. ЕЩЕ три романа о драконах и живых кораблях – да запросто. Книжка рассказов – ок.

Первые книжки саги показались мне когда-то очень здоровскими, понравились длинные истории и загадочное устройство магии в мире шести герцогств. Даже отдаленно похоже на “Дюну”, где спайс постепенно оказывается ээээ… ну, тем, чем он оказывается. Несколько удручал любимый авторский прием решать свои сюжетные проблемы издевательствами над сироткой, но это уж тяжкий крест определенного типа женской прозы. Я думаю, что психотерапевты рутинно работают со стремлением оказаться несправедливо обиженным, чтобы можно было наслаждаться своей правотой, ничего для этого специально не делая.

В Fool’s Assassin милые причуды юности перерастают в странности: три четверти книжки автор пишет о тихой домашней жизни бывшего королевского асасина, потом, конечно, как всегда – пытки и убийства. Старенького уже Фитца пришлось омолодить скиллом, чтобы он мог выдержать заготовленные для него автором ужасы. И такого еще на две книжки. Трудно быть фанатом.